Цирк проклятых - Страница 74

Весельчак рванулся открывать мне дверцу. И откуда я знала, что он так и сделает? Обычно я такого не люблю, но все это вообще было очень странным. Если бы сегодня худшее, что случилось со мной, – это что чрезмерно усердный мужчина будет открывать мне дверь машины, лучшего я бы и не желала.

Блондинчик сел со мной рядом, сдвинув меня в середину сиденья. Второй обежал вокруг и садился с другой стороны. Я оказалась между ними, как в сандвиче. Не так уж неожиданно.

Ламия по имени Мелани обернулась и сказала:

– Не стесняйся попользоваться ими по дороге. Они оба очень хороши.

Я уставилась в ее приветливые глаза. Кажется, она говорила серьезно.

Весельчак бросил руку на спинку сиденья, перебирая мои волосы. Блондинчик попытался взять меня за руку, но я ее убрала. Он стал трогать мое колено. Вряд ли лучше.

– Я не люблю секса на публике, – сказала я и переложила руку Блондинчика со своего колена к нему на колени.

Рука Весельчака обвилась вокруг моих плеч. Я подалась на сиденье подальше от них обоих.

– Отзови их, – сказала я.

– Мальчики, ее это не интересует.

Мужчины отползли в стороны как можно ближе каждый к своей дверце машины. Их ноги все равно слегка касались моих, но хотя бы других прикосновений не было.

– Спасибо, – сказала я.

– Если ты по дороге передумаешь, просто скажи им. Они любят получать приказы, правда, мальчики?

Оба с улыбками кивнули. Нет, правда, у нас получилась очень счастливая группа?

– Вряд ли я передумаю.

Ламия пожала плечами:

– Как хочешь, Анита, но мальчики будут горько разочарованы, если ты их хотя бы не поцелуешь на прощание.

Это звучало зловеще. Нет, сильнее, чем зловеще.

– Я на первом свидании никогда не целуюсь.

Она рассмеялась:

– Вот это мне нравится! А вам, мальчики?

Все трое издали утвердительные звуки. У меня было чувство, что, прикажи она им, они встанут на задние лапки и начнут служить.

39

Мы ехали на юг по шоссе 270. Вдоль дороги тянулись крутые заросшие травой кюветы и небольшие деревья. На холмах стояли одинаковые дома, изгороди отделяли маленькие дворики от таких же соседних. На много ярдов поднимались высокие деревья. Двести семидесятое – основное шоссе, идущее через весь Сент-Луис, но почти все время едешь среди зеленой природы.

Мы свернули на запад на шоссе 70 по направлению к Сент-Чарльзу. Налево, и направо лежали широкие плоские поля. Стояла высокая золотистая кукуруза, созревшая уже для жатвы. За полями стояло высокое здание с рекламой роялей и крытых полей для гольфа. Мимо универсального оптового магазина и стоянки подержанных автомобилей мы выехали к мосту Бланшетт.

Слева от дороги землю перекрещивали дренажные канавы, предохраняющие землю от затопления. Стояли высокие фабричные корпуса, отель “Омни” с фонтаном возвышаются вблизи дороги.

Группы деревьев попадались по-прежнему настолько часто, что их не прерывали дома, выстроившиеся слева от дороги, и выходили к реке Миссури. И на той стороне до самого Сент-Чарльза тоже тянулись деревья.

Сент-Чарльз угрозе затопления не подвергался, и потому здесь были жилые дома, кварталы магазинов, супермаркет товаров для кошек и собак, кинотеатр, аптека, ресторан и магазин “Эпплби”. Земля скрылась за рекламными щитами и крышами. Трудно было себе представить, что река Миссури совсем рядом и что когда-то здесь был лес. Земли не видно было за зданиями.

Сидя в теплой машине, где слышалось только шуршание шин по мостовой и приглушенный говор с переднего сиденья, я поняла, как устала. Даже сидя между двумя мужчинами, я готова была задремать. И зевнула.

– Далеко нам еще? – спросила я.

Ламия повернулась ко мне:

– Заскучала?

– Я сегодня еще не спала. И хочу только знать, сколько нам еще ехать.

– Ты извини за неудобство, – сказала она. – Нам ведь уже недалеко, Рональд?

Он утвердительно кивнул. Вообще он не сказал за все это время ни слова. Он вообще говорит?

– Куда мы точно едем?

Кажется, они не хотели отвечать на этот вопрос, но если поставить его иначе...

– Примерно сорок пять минут от Сент-Питерса.

– Возле Вентцвиля? – спросила я.

Она кивнула.

Час туда и почти два обратно. То есть домой я раньше часа не попаду. Два часа на сон. Великолепно.

Мы оставили позади Сент-Чарльз, и снова появилась земля – поля по обе стороны дороги за прочными изгородями колючей проволоки. На холмах пасся скот. Единственным признаком цивилизации была заправочная станция возле шоссе. Вдали от дороги стояли здания с тянущимися до самой дороги полосами травы. По ним грациозно ходили лошади. Я ожидала, что мы свернем к одному из таких имений, но мы миновали их все.

Наконец мы свернули на узкую дорогу, где висел знак такой старый и ржавый, что я его не могла прочесть. Дорога действительно была узкой и какой-то сразу сельской. Канавы по обеим сторонам. Трава, бурьян, прошлогодний золотарник в человеческий рост – все это придавало дороге дикий, запущенный вид. Пожелтевшее фасолевое поле, ждущее жатвы. Среди бурьяна возникали боковые гравийные дороги с ржавыми почтовыми ящиками, ведущие к невидимым отсюда домам. Над дорогой парили и пикировали деревенские ласточки. Покрытие внезапно кончилось, пошел гравий.

Он стучал и грохотал по днищу машины. К дороге сбегались лесистые холмы. Время от времени попадались дома, но очень редко и далеко. Куда это мы едем?

Кончился и гравий, и дорога стала грунтовой, красноватой с красноватыми же камешками. Машину стало бросать. Но машина не моя, а если они хотят ехать по фургонной колее, это их дело.

И, наконец, грунтовая дорога тоже кончилась каменной россыпью. И среди камней были и такие, что были не меньше машины. Она остановилась. Я испытала чувство облегчения при мысли, что есть места, куда даже Рональд на машине не поедет.